Сила земли.
Бескрайняя голая степь. Мазанки – домушки растянулись по самой низине на берегу небольшой речушки. И только один каменно–кирпичный дом горделиво возвышался над землянками. Дом богатея Сапрыкина. Это у него когда–то батрачил отец героя нашего повествования, Степан Рогачев.
Шли годы. Менялся облик края. Разрасталось село и название сменилось. Если во времена Льва Толстого его прозывали «Землянки», то теперь величают «Алексеевка».
А в доме Сапрыкина разместилась контора центральной усадьбы совхоза «Прогресс».
Прибавилось улиц, на них появились деревянные срубленные из круглого леса, дома. Из саманного кирпича стали строить подстать им: повыше, солиднее. Стены обшивали досками.
Потом появились Алексеевские Черемушки, уголок двухэтажных кирпичных и блочных хором, где селились молодые работники строительных организаций.
С годами, но очень медленно, менялся облик степи. Поля изрезали полосами искусственные лесные посадки, детище лесничего Ивченкова. Березы, дубы, карагачи, вяз и различные кустарники посадили не для красоты. Они задерживали снег, помогали накопить влагу и вырастить хлеб.
Хороша наша степь в любое время года. Вот спит она, укутанная снежным покровом. Но припечет солнце, и степь просыпается. Сначала появляются проталины на пригорках. Затем, под горячими лучами светилы, земля запарит, прогревая верхний слой пашни до нужной температуры, и она выпустит наружу первые стрелки зелени. Постепенно непаханые участки покроются плотной изумрудной травой. А это значит, что настала пора домашнюю скотину отпускать на пастбища.
Крепкий поджарый, еще подвижный, для своих семидесяти девяти лет старичок настойчиво гнал в стадо молодую телку, которая упрямилась и норовила свернуть в первый попавшийся проулок этой длинной улицы.
-Придется гнать до самого пруда, - заключил дед Саня, едва успевая за стадом.
Красулька только во второй раз шла на пастбище и делала это весьма неохотно. Дома, в кормушке, лежало вкусное пахнущее сено, дробленка из ячменя, а там неизвестно что. Вчера ей не понравилась длинная дорога, она дала тягу от злых собак и уже через час стучалась небольшими рожками в ворота подворья Рогачевых.
Вздрагивая от каждого крика пастуха, звонкого хлопанья кнута, поглядывая на безжалостного деда и лохматых кобелей, которые зорко смотрели за «новобранцами», телка ловила момент, чтобы улизнуть из стада.
Закончилось село, Красулька гордо выхаживала в последнем ряду. Как только дорога повернула за лесопосадку, она метнулась между деревьев. Дед затрусил следом, уговаривая ее вернуться. Он был хитрее бессловесной скотины, побежал наперерез и завернул красавицу назад, в стадо.
Отдышавшись от бега по неровной местности, дед Саня потащил свое тело дальше. Пока дошли до пруда, Красулька несколько раз пыталась стрекануть домой, но настырный дедок с помощью пастуха Васьки и его резвых собак так и не позволили ей удрать.
За рукотворным озером начиналось пастбище. Коровы, почуяв зеленую траву, уткнулись носами в землю, отыскивая вкусный стебелек. Раскушав молодые побеги, Красулька раздумала убегать, дед Саня поволокся в село, тяжело переступая с ноги на ногу.
Обратную дорогу он выбрал покороче, через лесопосадку, по узкой тропинке мимо новой больницы. Тяжело поднявшись на пригорок, дед Саня решил немного передохнуть. Выбрав подходящее местечко, он присел на траву, опустив ноги в небольшую яму.
-Наверное, бабы здесь землю брали для рассады, - предположил он.
-Хороша землица. Добрые огурцы вырастут.
Дед Саня погладил погрубевшей от долгой работы рукой зеленый покров почвы. Прихватив из ямы горсть, пахнувшей весной земли, поднес ее к орлиному, с широкими ноздрями, носу, сладко вдохнул.
-Хороша землица, - снова повторил дед. – Хороша!
Приложив ко лбу широкую ладонь, он вглядывался в пасущееся стадо. Дальнозоркие глаза рассмотрели статную молодую телку.
-Теперь не убежит, - довольно сказал он, - Ешь, ешь, моя красавица. Набирай вес, скоро внука женить будем, пригодишься. - он помолчал, думая свою какую–то думу, потом буркнул, обижаясь на старость, - сказываются годочки–то. Думал всю жизнь королем ходить буду. Ан, нет.…Набегался досыта, вставать не хочется. Пожалуй, посижу здесь, на пригорке.
В стороне, далеко за прудом, чернела пашня, готовая принять в свое лоно зерно, чтобы взлелеять его, вырастить высокий стебель, налить его полновесным колосом. По краю поля трактора тянули агрегаты сеялок.
-Пора бы идти. Наверное, беспокоится моя Александра. Только что-то вставать не хочется. Старый стал, уходят силы, - вывел он для себя и растянулся на зеленой траве, шепча, - дай силы мне, земля моя… Или к себе возьми…
Закрыв глаза, он услышал, как отец уговаривает его, босоногого мальчишку, ведущего под уздцы соседскую кобылу:
-Потерпи, Санька! Ты же мужик! Нам еще один огород надо вспахать, а то не расплатимся за лошадь. А на своей десятине мы быстрее управимся. На своей земле легче работается. Сейчас мать обед принесет, отдохнем.
Они прошли сохой еще несколько кругов и остановились возле раскидистой ветлы.
-Иди сюда, сынок. Ты помолись и полежи на земле. Она теплая, ласковая. Попроси ее, чтобы пополнила твою силушку, помогла поднять зябь. Повторяй за мной! «Дай силы мне, моя земля!» Чувствуешь, усталость отступает, а тело твое наполняется силой.
Утреннюю тишину нарушил гомон птиц в лесополосе и приближающийся гул тракторов. Перед глазами старика, как в кино, встал другой эпизод его длинной жизни.
…Три трактора ЧТЗ с прицепными плугами шли друг за другом, вспарывая лемехом еще неостывшую от дневного зноя степь.
Круглая улыбающаяся луна на полуночном небе помогала слабым фарам освещать борозду и убегающую под лемехами землю.
Летние ночи коротки, но длятся они всегда удивительно долго. Прицепщики, как куры на нашесте, сидят в своих железных креслицах высоко над пашней.
Нескончаемая тряска и монотонный гул двигателя укачивает и пахарей начинает одолевать дрема.
Бригадир перед вечером менял молодых прицепщиков, давал им возможность отоспаться в следующую ночь. Но парней привлекала улица с девками, песнями и плясками. На сон отводилось всего три – четыре часа.
Санька вспомнил прошедший вечер у Аниски, куда его затащил Петька с Чапаевской (или с бугра по – уличному). Он оглянулся на шедший следом трактор:
-Интересно, ему тоже спать хочется?
Вчера после танцев они провожали домой двух подружек, одна из них была очень даже привлекательна, невысокого росточка, белолица, а глаза голубые – голубые. Он давно ее приметил. Но не решался подойти. Парни около нее так и вились. Однако, на дамский танец сама его пригласила, значит тоже приглянулся.
Сестры следили за Шуркой, чтобы не женихалась с парнями из бедной семьи.
-У тебя ничего нет, у них – ничего нет, как вы жить будете, - беспокоились они.
-Да… они по – своему правы, - рассуждал Санька. – Как отца схоронили, один мужик в нашем доме остался. А еще сестер выдать замуж надо. Прошло семь лет, а из нищеты так и не выбрались. Не отдадут за меня Шурку.
Вот тогда – то Рогачев поставил перед собой цель: быть первым механизатором, заработать хлеб, выручить за него много денег, жениться на Шурке, построить дом и завести детей.
Как только стали набирать парней на курсы трактористов, Санька первым изъявил желание. Только трактор пока не доверили. Но он не отказывается, ни от какой работы.
Вот и сегодня. До самого вечера молотили пшеницу, был штурвальным на комбайне. Потом пришел бригадир и попросил пойти на зябь. Пашка в город уехал, да не вернулся. Что же можно и прицепщиком поработать.
-Бригадир сказал, что скоро сам буду водить трактор. Дядя Миша посмотрит за мной с недельку и, если согласится, то пахать они будут на одном тракторе, посменно. Должен согласиться, зазря что ли я на курсах учился.
Тракторист дернул за проволоку: «Ты там не спишь? - молчаливо спросил он.
-Нет, - дважды потянул Санька – переговорник.
Но почему так спать хочется? Предрассветная мгла рассеивалась слишком медленно. Эти часы всегда давались механизаторам очень трудно.
-Спать нельзя, спать нельзя, - словно заклинание повторял Санька, чувствуя, как веки наливаются свинцом и глаза не хотят открываться.
Дядя Миша заставляет пристегиваться к сидению, чтобы ночью не свалиться под плуг, но спать все равно нельзя. Санька запел:
Степь, да степь кругом,
Путь далек лежит.
В той степи глухой
Умирал ямщик...
Его басовитый, вибрирующий от постоянного дрожания плуга голос стремился перекричать рокот трактора.
До механизатора долетела песня, слова которой из–за шума двигателя было не разобрать. Дядя Миша подумал, что молодой прицепщик, забыв про сигналы, пытается ему докричаться. Он помигал фарами, и все три трактора разом заглохли. Навалившаяся тишина отпугнула сон. Механизаторы и прицепщики, пользуясь перерывом в работе, поспешили слезать со своих стальных коней. Потягиваясь, разминаясь, они сходились в какой то, ведомой только им, точке.
-Перекур, - объявил дядя Миша, - давайте закусим. – Он принес с собой сумки с домашней снедью.
Петька и Ванька помчались назад к тракторам, чтобы принести узелки с обедом, свои и механизаторов.
Санька растянулся на колючей стерне, подминая ее под себя, и сразу же заснул, есть ему не хотелось… Дай силы, мне, моя земля…
Через голубое весеннее небо протянулась белая пушистая полоса. Реактивный самолет, преодолевая звуковой барьер, разорвал воздух. Отголоски громкого хлопка донеслись до деда Сани, перенося его в другое время.
…Война черной птицей пролетела над Россией, забирая с собой мужиков. Не обошла стороной степную Алексеевку. Здесь не слышали свиста пуль, разрыва и грохота снарядов. Но в каждом доме оставила свои отметины война. Дед, отец, сын, брат - от каждого с тревогой ждали вестей.
Шурка благодарила бога, что ее Саньку на фронт не брали, но на всякий случай сушила сухари. Мешок с бельем лежал наготове. Директор совхоза «Прогресс» Родин грозился при первой провинности снять бронь и отослать его на передовую.
За четыре года войны Санька и сам не раз пытался уйти на фронт, замечая косые взгляды сельчан, у которых родственники воевали или в дом принесли похоронку. Но тот же Родин сказал ему, словно отрезал:
-Ты это брось, Рогачев. Ты уйдешь, а кто здесь с пацанами работать будет, хлеб для фронта растить. За ними глаз да глаз нужен. Порой, забывают, что идет война. Да, что с них взять, хоть и стараются. Но ведь мальчишки, они в любое время мальчишки. Им бы учиться, да на танцы бегать, а мы их на трактора посадили. В военкомат больше не ходи. Когда надо будет, я тебя сам отправлю и разрешения не спрошу. Смотри за пацанами.
Своей земли совхоз вблизи Алексеевки не имел, отделения находились на расстоянии от пятнадцати до тридцати километров. Как только начинались полевые работы, механизаторы уезжали из дома и не появлялись неделями. Жили на полевых станах.
Шурка подолгу не видела мужа. Иногда, вместе дождем, объявится ночью на часок, другой, помоется в бане, сменит исподнее, поглядит на спящего сынишку. Задолго до рассвета Санька возвращался на отделение совхоза.
В хорошую погоду работали от зари до заката. Техники было маловато. Переспелые колосья пшеницы грозили осыпаться. Опытные механизаторы совхоза цепляли за гусеничные трактора по два комбайна.
Санька за свой «Харьковец» на твердую сцепку прицепил два «Сталинца». На мостиках штурвальные следили за работой жатки и молотильных агрегатов. Копнильщики сталкивали солому с соломотряса, чтобы тот не забился.
День складывался хорошо. Ни одной поломки. Мальчишки на конных фургонах успевали отвозить зерно на ток. Простоев не было.
После плотного обеда, поварихи накормили вкусной полевой сливной кашей (суп с мятой картошкой и пшеном, на второе – каша из той же картошки и пшена), Санька и штурвальные Колька с Мишкой смазали солидолом все трущиеся узлы, обошли комбайны, проверяя крепление агрегатов. Убедившись, что все в порядке, тракторист потащил «степные корабли» на новую делянку.
Прошли несколько кругов. Солнце нещадно палило. Усилился ветер. Пух, осота и мякина кружились перед глазами и, если бы не защитные очки, то как при большой снежной пурге, можно было бы сбиться с дороги.
Но пороша из пуха и половы опасна другими последствиями. Она набивалась в открытые щели и пазы двигателя, оседала на глушитель и деревянные подшипники. Одной малой искры было достаточно, чтобы заполыхал весь комбайн.
Санька постоянно оглядывался, следил за молодежью, работающей на машинах. В очередной раз, посмотрев на комбайн, он увидел языки пламени, лизавшие двигатель, и Мишку, пытающегося сбить огонь метлой.
Соскочив с остановившегося трактора, Санька, словно на крыльях преодолел расстояние и взлетел на мостик. Схватив лопату, он стал забрасывать двигатель и дымившуюся площадку песком, одновременно подсказывая штурвальному, откуда необходимо смести полову, чтобы огонь не перебросился на соломотряс и деревянные детали.
Едва закончился песок, Санька сорвал с себя пиджак и стал молотить им по космам пламени.
Тем временем подбежали другие трактористы. Они знали, если не справятся с одним комбайном, то огонь перекинется на посевы. Одним махом может выгореть все поле. Наконец все закончилось. Все спустились на пашню. Тут Мишка заметил, что у Саньки сзади дымятся штаны.
-Воды, воды сюда, - испуганно завопил он, - Санька горит!
Услышав крик своего штурвального, Санька бросился на землю и стал кататься по ней, стремясь затушить тлеющие искорки. Трактористы притащили жбанки с питьевой водой и вылили на Саньку.
Наступила тишина, непривычная тишина, непривычная для этого времени года. Все уселись на стерню отдохнуть.
-Спасибо, мужики! Без вас мы бы не управились, - поблагодарил своих товарищей Санька.
Трактористы разом заговорили.
-Это дело случая, с кем не бывает.
-Ты сам первый прибежал бы, случись такое с любым из нас.
-Слава богу, загасили. А то посчитали бы за врагов народа, - тихо сказал старый тракторист. – Теперь бы воды испить, да надо приниматься за работу, пока бригадир не приехал.
-Ну, вот, вы пить хотите, а я оставил вас без воды, - с сожалением сказал Санька, - когда теперь водовоз приедет.
-О воде потом. Ты, Санька, оттащи комбайн на край поля. Посмотри быстренько, что там и как. Пусть Мишка и копнильщики приведут его в порядок, обметут и все такое, - посоветовал тот же механизатор, - а ты цепляй второй комбайн и молоти дальше. Ремонт на утро оставьте. Роса завтра должна быть. А это значит, время на зорьке у вас будет. А вот и вода. Молодец, Костя, догадался сюда жбанок принести, - похвалил он своего штурвального.
Его трактор с комбайном шел последним, и вода уцелела.
По тропинке из лесопосадки мимо лежащего на траве деда Сани пробежала ватага ребятишек. Всполошив птиц, они с гиканьем и криком промчались к пруду. Пернатые взлетели с веток, оглашая округу щебетом и хлопаньем крыльев.
…Клуб совхоза «Целинский» едва вмещал всех желающих присутствовать на собрании. Закончилась уборка хлебов, и директор собрал всех вместе, чтобы подвести итоги социалистического соревнования, отблагодарить посланцев трех областей: Куйбышевской, Саратовской и Пензенской за славную работу и вручить премии.
Именно с этих мест в Карагандинскую область приехали механизаторы убирать казахстанский урожай.
Один за другим выходили на сцену комбайнеры. Их бурно приветствовали аплодисментами. Секретарь райкома партии вручал почетные грамоты и конверты с деньгами.
Награждается Рогачев Александр Степанович… - прозвучало с трибуны. Василий Каширин ткнул в бок соседа:
-Иди, что сидишь. Это тебя. Твоя очередь пришла, - он уже получил награду.
Александр поднялся с лавки. Неторопливо, твердо печатая шаг, направился к сцене.
-Не дрейфь, дядь Сань! Ты у нас лучший.
Ему было непривычно идти под взглядами своих товарищей. На поле проще: паши себе и паши, хлеб молоти, пашню засевай. А здесь все на тебя смотрят. Но ведь я, на самом деле, заработал этот почет.
Александр Степанович распрямился и кажется даже стал выше, поднимаясь по ступенькам. Его деревенская, подтянутая фигура выдавала скрытую силу. Красивое, опаленное солнцем и знойным ветром лицо было серьезно. Однако слегка прищуренные карие глаза и плотно сжатые пухлые губы показывали его желание рассмеяться от радости, что его заметили, оценили. Только пожимая руку секретаря райкома КПСС, Рогачев позволил себе улыбнуться.
Буркнув спасибо, он спешно возвратился на свое место. Санька был горд тем, что комбайнеры из далекой, но для них самой близкой Алексеевки и здесь не подкачали, были лучшими механизаторами, даже почетные грамоты получили.
На другой день все готовили технику к отправке домой. Александр, уже в который раз просмотрел агрегаты, проверил надежность крепления узлов. Подошел директор совхоза.
-Мне с тобой поговорить надо, Александр Степанович, - после приветствия сообщил он. – Вы у нас месяц с лишним работали, я увидел, какой ты классный специалист в своем деле. Оставайся у нас в совхозе. Дадим тебе новый трактор со всем шлейфом, хорошую квартиру. Видал, какие у нас дома строят. Зарплата высокая, значительно больше, чем в вашем совхозе. Немного поработаешь и машину сможешь купить. Как лучший механизатор, получишь ее без очереди. Оставайся…
Санька внимательно выслушал. Предложение, конечно, заманчивое. Но дома семья, Витька уже большой. Как он без отца.
-Нет, я домой поеду, к Шурке.
-Ты что, думал, что я тебя одного к себе зову? Нет. Ты езжай домой, увольняйся из совхоза, забирай свою семью и приезжай. К этому времени дом готов будет. Как только приедете, так сразу же заселитесь.
Перед взглядом Саньки промелькнуло их, еще не до конца обжитое подворье, старенькая мать, - она точно не согласится ехать, жена с ребятишками, и ему захотелось быть там, рядом с ними.
-Нет, - выдохнул он, - я не останусь. Дома лучше. По своей земле легче ходится. Я там родился, вырос и умру. Домой поеду…
-Дед, а дед, ты что здесь разлегся? Простынешь еще. Еле тебя нашел. Поехали домой. Бабушка беспокоится, ушел стадо провожать и пропал. Мать за тобой послала. – Сашка тормошил деда, помогая ему подняться.
-Сейчас, внучек. Сейчас. Ты меня не торопи. Я что – то разучился быстро ходить. – Дед Саня не спеша пошел к машине, уселся на переднее сиденье. – Все, я готов, поехали домой.
-Дед, что ты делал здесь, у лесопосадки? Почему домой сразу не пошел?
-Устал я, внучек, сильно устал. Отдохнул. Силы у земли просил. Дала, не отказала… К себе не взяла… Видно, рано еще. Наверное, какие – то дела недоделал.
-Как это, дед, ты силы у земли просил? – удивился Сашка. – Ты мне об этом не рассказывал.
Глядя на убегающие мимо окон машины деревья, дед Саня рассказывал своему внуку, как в далеком детстве научил его отец просить помощи у земли, и она всегда ему помогала…
Вскоре деда Сани с нами не стало…
2003 г. вернуться к разделу>>>
<<Рогачёва Людмила Ивановна>>